Первую часть истории автора о подаче запроса на убежище в Нидерландах и пребывании в регистрационном центре в Тер Апеле можно прочитать в колонке на сайте «Слово защите».
В Тер Апеле мы провели около полутора месяцев, хотя по закону этого не должно было случиться. Мы не из тех, кто молчит и боится жаловаться, опасаясь, что это может повлиять на решение по делу о предоставлении убежища. Я слышала от других людей, что они предпочитают не жаловаться, опасаясь отказа, однако считаю, что если нарушаются твои права, напомнить о себе — вполне нормально.
Кроме того, эти права важно знать. Когда приходится долго ждать рассмотрения заявления, время можно использовать с пользой, изучая свои возможности и законодательство. Я читала много историй русскоязычных беженцев о нарушениях их прав и плохих условиях проживания, но почти никогда не встречала рассказов о том, куда они обращались с жалобами и пытались ли изменить ситуацию самостоятельно. Это может быть связано с чувством утраты контроля над своей жизнью. В лагере я часто слышала фразу: «Они (организации по приему беженцев) должны мне то и это».
Важно понимать, что у каждой организации есть свои полномочия. Как и в других странах, здесь тоже существует бюрократия и человеческий фактор. Многие беженцы почему-то представляют Нидерланды как идеальное место, где права соблюдаются безукоризненно. Однако, несмотря на то, что Нидерланды — правовая страна с высоким уровнем толерантности по сравнению с Россией, проблемы все же существуют.
Поэтому, как и везде, за свои права нужно бороться самостоятельно. Никто не будет водить тебя за руку и решать все вопросы вместо тебя.
Мы обратились с жалобой в УВКБ ООН (Управление Верховного комиссара ООН в Нидерландах) на то, что с несовершеннолетними детьми уже более 1,5 месяцев находимся в регистрационном центре и описали нашу ситуацию. Нам предложили адвоката, и, как мы узнали позже, с ним повезло: несколько раз мы даже видели её на телевидении. Неизвестно, связано ли успешное решение нашего вопроса с тем, что мы обратились в ООН, или просто кто-то наконец поработал, и наша папка из огромного количества документов оказалась в нужных руках. Процедура идентификации была завершена, и нас пригласили на первое интервью, которое называют «дорожным». На нем не нужно подробно рассказывать о причинах убежища, а только о попадании в Нидерланды и причинах бегства из своей страны. С каждым совершеннолетним членом семьи интервью проводится отдельно, а дети в это время находятся в игровой комнате под присмотром педагогов. Подробно о процедуре можно прочитать на сайте VWN (VluchtelingenWerk Nederland), такая брошюра выдаётся каждому просителю убежища.
Общение с сотрудниками IND (Служба эмиграции и натурализации Нидерландов) было вежливым и комфортным. Нам задавали обычные вопросы о вероисповедании, состоим ли мы в каких-либо политических партиях, то есть это было интервью-знакомство. Конечно, присутствовал переводчик. В моем случае с сотрудником IND и переводчиком мы общались по видеосвязи. От некоторых людей в лагере я слышала, что это интервью было для них очень стрессовым. Они возмущались тем, что вопросы задавались несколько раз. Да, это действительно так, но, когда ты говоришь правду, сложно тебя запутать. Некоторым людям трудно припомнить точные даты, однако, как нам объяснил адвокат, это и не нужно. Можно просто сказать, что точно знаешь: это было, например, в конце мая. После интервью через несколько дней мы получили письмо от СОА (организация, которая отвечает за размещение и поддержку просителей убежища в центрах приема) о том, что нас переводят в лагерь для беженцев в AZC Gilze (Asielzoekerscentrum Gilze — Центр приёма просителей убежища). Этот лагерь расположен в деревне Гилзе, в провинции Северный Брабант, Нидерланды.
В лагерь нас привезли в июле 2021 года. Это было место, где люди либо ждут второго интервью, либо решения, либо в случае успеха уже своего дома. В таких лагерях есть разные принципы обеспечения питания: в нашем была собственная кухня с поварами, но есть лагеря, где люди должны готовить сами. От этого зависит размер еженедельного пособия, которое получают просители убежища.
В 2021 году, если питание предоставлялось, одинокий взрослый получал около €12–€13 в неделю на карманные расходы, а семьи — около €24–€28 в неделю на всех. Если питание не предоставлялось, одинокий взрослый получал около €40–€45 в неделю, включая деньги на еду и карманные расходы, а семьи – больше, в зависимости от количества людей. Сейчас, вероятно, эти суммы проиндексированы с учетом инфляции. Также нам ежедневно выдавали средства гигиены.
Нас поселили в домике в одной из комнат, в остальных комнатах жили в основном семейные пары с детьми. Комната была на 4 человека и больше, чем в Тер Апеле. В ней стояли 4 кровати, обеденный стол, стулья, шкафы, холодильник. По коридору было штук 6 душевых и три туалета. Семейных селят отдельно, одиноким везет меньше, они получают кровать в комнате на несколько человек. Этот лагерь находился буквально в лесу, там было очень зелено, были школа для детей, которые жили в лагере, медицинский пункт, тренажерный зал, столовая и актовый зал. На улице — несколько игровых площадок для детей, теннисные столы, футбольное поле, даже был пункт выдачи в аренду игрушек и вещей для творчества и спорта. Также был пункт выдачи одежды, ремонта велосипедов, помещение со стиральными машинами и сушилками. Территорию лагеря можно было покидать свободно.
После переезда в лагерь мы приобрели велосипеды для себя и детей. Подержанный велосипед в Голландии можно купить за 20 евро. На этих велосипедах мы объездили окрестности, побывали даже в ближайших городах, Бреде и Тилбурге. Один раз в день мы ходили в столовую, и, так как был коронавирус, забирали горячую еду в комнату. Каждый раз это были несколько гарниров на выбор, мясное или рыбное блюдо в нескольких вариантах, салаты, фрукты, иногда напитки и булочки. Предполагалось, что завтрак и обед можно было купить на еженедельное пособие, которое переводилось на специальную банковскую карту (она отличалась от обычной именной карты и предназначалась только для этого).
Мы с мужем узнали, что в лагере можно работать, например, на кухне или в других локациях. Мы записались на работу, так как это был шанс попрактиковать язык. Нам предложили работать на кухне, где платили около 12 евро в неделю. Мы согласились, так как ждали второго интервью.
Работа была несложной и занимала около двух часов в день. Там мы познакомились с голландскими поварами и другими просителями убежища. Мы немного общались во время работы, и это было очень приятно. У нас был веселый интернациональный коллектив, в котором каждый говорил на своём варианте английского. Забавно было наблюдать, как один переводил другому с английского на английский из-за разных акцентов и манеры произношения. Однако, в целом, все друг друга понимали.
Также мы сразу записались на курсы голландского языка, которые проводились два раза в неделю. Дети ходили в школу, мы работали, в свободное время много гуляли, изучали окрестности и готовились ко второму интервью. В процедуре убежища это называется периодом отдыха. С момента подачи заявления на убежище и второго основного интервью должно пройти не более 6 месяцев, но на практике это занимает гораздо больше времени.
За него каждый проситель убежища обязан пройти собеседование с медицинским работником, который задает вопросы о физическом и психологическом состоянии. Если выявлены травмы или психологические проблемы, это может повлиять на срок второго интервью, которое может быть отложено до восстановления здоровья. Мы не хотели затягивать это время, хотя скорый отъезд из страны и неопределенность пугали, но не скажу, что это сильно сказалось на нашем психологическом состоянии. Мы не жаловались и успешно прошли эту процедуру. Важным моментом было то, что мы получили BSN-номер. Это уникальный идентификационный номер, который есть у каждого в Голландии. BSN (Burgerservicenummer) — уникальный номер, который имеет каждый житель Нидерландов. Он нужен для регистрации в налоговой и медицинской системах, работы, получения пособий и открытия банковского счета в Нидерландах.
За это время с нами также провели беседу сотрудники организации VWN (VluchtelingenWerk Nederland), которые рассказали о процессе подачи заявления на убежище и правах, которые мы имеем в ходе процедуры. Они также помогают с воссоединением с семьей и могут присутствовать на втором интервью с IND, чтобы поддержать заявителя и оценить корректность процедуры. VWN — это независимая организация, которая оказывает юридическую и социальную поддержку беженцам и лицам, ищущим убежище, сопровождает их на всех этапах процесса и защищает их права в Нидерландах. Они также могут помочь с оценкой кейса — это называется анализом вашего дела (VVA - vluchtverhaal analyse).
За медицинской помощью можно обращаться в организацию GZA (Gezondheidszorg Asielzoekers) — это служба здравоохранения для просителей убежища в Нидерландах. Однако тут я не могу сказать ничего плохого или хорошего, так как с ней мы взаимодействовали только для первичного осмотра, рентгена на туберкулез и вакцинации от коронавируса.
Так незаметно прошло наше время в этом лагере, и уже в октябре 2021 года мы получили приглашение на второе интервью, хотя я ожидала, что это займет гораздо больше времени. Дети завели много друзей, и, когда мы переезжали в третий лагерь, они даже плакали и не хотели уезжать. О встрече с адвокатом и втором интервью я расскажу в следующей колонке.
