В первый день Петербургского международного юридического форума не только обсуждали адвокатскую монополию и смертную казнь. Одну из сессий посвятили… событиям 1878 года, а именно суду над социалисткой Верой Засулич. Ее оправдание стало одной из самых ярких страниц в истории отечественной адвокатуры и суда присяжных. Но почему сегодня об этом вспоминают министр юстиции Константин Чуйченко, глава СК Александр Бастрыкин и президент ФПА Светлана Володина? И причем тут дело Дарьи Треповой, осужденной за убийство военкора Владлена Татарского? Обо всем этом в репортаже «Слово защите».
Молодая социалистка Вера Засулич пришла на прием к петербургскому генерал-губернатору Федору Трепову 24 января 1878 года. Девушка выстрелила в него из револьвера, тяжело ранив. Поводом послужил приказ чиновника выпороть заключенного, который не снял перед ним шапку. Отметим, что к тому моменту телесные наказания в Российской империи были запрещены. Засулич даже не пыталась отрицать свою причастность к преступлению, но суд присяжных оправдал ее.
Этот эпизод до сих считают одним из самых ярких в истории российской адвокатуры. Однако обсуждение суда 150-летней давности в основной программе ПМЮФ-2024 выглядело неожиданным. Как оказалось, на разговор об этом деле министра юстиции Константина Чуйченко вдохновила … программа Никиты Михалкова «Бесогон». Там режиссер сравнивал Засулич с Дарьей Треповой, осужденной за участие в убийстве военкора Владлена Татарского.
«Оправдание Засулич в русском обществе вызвало бурю восторгов. Русская интеллигенция, наверное, как раз та интеллигенция, которая потом писала поздравительные телеграммы японскому императору в связи с разгромом русского флота [в Цусимском сражении 1905 года — прим.”СЗ”.] приняла это событие как грандиозную победу либеральной мысли, демократии, свободы», — этот фрагмент «Бесогона» стал напутствием к беседе, которая должна была пройти, по словам модератора, «без политических пристрастий».
Чтобы сомнений в этом не осталось, модератор тут же пояснил: эта победа адвокатуры на самом деле стала «печальным и роковым эпизодом», который «открыл ящик Пандоры».
«Лошади жандармов давят тех, кто собрался вокруг суда»
После того как собравшиеся несколько раз повторили, что секция ПМЮФ — не реконструкция суда и не игровой процесс, стороны перешли к выступлениям сторон и представлению доказательств. Защитниками стали глава ФПА Светлана Володина и директор петербургского филиала Университета Минюста Данил Рыбин. Обвинение должны были представлять министр юстиции Константин Чуйченко и глава СК Александр Бастрыкин. Последний приехать не смог, поэтому вся тяжесть ответственности за обвинение фигурантки дела 150-летней давности легла на министра. Роль председательствующего взял на себя модератор, замдиректора Института права РАН Александр Звягинцев.
Сначала слово предоставили защите. «Поскольку я выступаю первая, спорить мне, к счастью, приходится не с Константином Анатольевичем [Чуйченко], а с “Бесогоном”, и это мне делать гораздо легче», — начала Володина, разумеется, имея в виду исключительно исторические споры.
В своем выступлении глава ФПА предъявила собравшимся лингвистические экспертизы, в которых известные юристы современности проанализировали протоколы суда над Засулич. В частности, напутственное слово председательствующего в том процессе известного русского юриста и судьи Анатолия Кони. В завершении своей речи она напомнила о том, что происходило после оправдательного приговора.
«Кони, не в смысле [Анатолий] Кони, а в смысле лошади жандармов, давят тех, кто собрался вокруг суда, — говорила Володина, — приказ [министра Юстиции] Палена задержать Засулич, Пален угрожает Кони увольнением [за то, что он якобы подыгрывал защите], и Кони говорит: “проверим несменяемость судей”. Сенат выносит петербургскому суду замечание, группа сенаторов пытается привлечь Кони к суду за поведение при вынесении судебного [решения]».
Затем Володина передала слово Рыбину. «Я хочу акцентировать внимание, что Трепов, когда отдал приказ об иссечении [заключенного] Боголюбова плетьми, он совершил незаконный и несправедливый поступок, будучи на государственной службе, — сказал Рыбин. — Хочу акцентировать внимание, что власть, действующая тогда, она не осудила этот поступок — он не то что не был наказан, само событие не получило осуждение у власти».
Какой исторический урок мы, наверное, должны сделать: власть совершила массу ошибок, адвокатура проявила себя [с лучшей стороны], а общество продемонстрировало требование общественной справедливости. Именно это решение, оправдательный приговор суда присяжных, был проявлением этой общественной справедливости. Директор Санкт-Петербургского филиала, Всероссийского государственного университета юстиции Данил Рыбин
«Не в порядке состязательности»
Дальше слово должно было перейти к обвинению, однако на десять минут им завладел председательствующий Звягинцев. Он заметил, что не вправе высказывать свое отношение к делу. Но тут же заявил, что прокурор по делу Засулич Константин Кессель был слабым, поэтому «процесс таким, в общем-то, и получился».
«А после этого что наступило? Психологический эффект — адаптационный невроз общества на управленческие решения власти», — продолжил воздерживаться от личных оценок Звягинцев. После чего все же передал слово стороне обвинения в лице министра юстиции Чуйченко. Ему разрешили говорить в два раза дольше, чем изначально предполагал регламент. Это объяснили тем, что второй обвинитель Бастрыкин до сессии так и не дошел.
«То действо, которое сейчас происходит, оно происходит не в порядке состязательности, — успокоил собравшихся Чуйченко, — потому что, действительно, у нас нет цели кого-то победить или задавить. Мы просто пытаемся выработать оценки и предоставляем возможность высказаться людям, которые занимают различные позиции».
После этого министр Юстиции приступил к изложению своей позиции. «Все исследования, — сказал Чуйченко, — оценивали жизнь [Засулич] до покушения. А давайте посмотрим, что произошло после. Здесь прозвучали слова: “она уехала в Швейцарию”. Я не согласен с такой окраской — она сбежала в Швейцарию!».
Мало того! Когда она [после оправдательного приговора] вышла из здания суда, там была толпа народу. Мы знаем, что собрать толпу просто так невозможно. Сами люди никогда не выйдут [на площадь].Министр Юстиции РФ Константин Чуйченко
Володина возразила, что студенты — люди активные, и собрать их можно просто так. Министр не смог в это поверить.
Затем он сообщил, что Засулич за границей продолжала заниматься политической деятельностью, а Швейцария, где она жила, отказалась выдавать фигурантку дела о покушении на генерал-губернатора России. «Я думаю, что если бы [Засулич] действительно совершила благородный поступок, — говорил он, — то, наверное, она все-таки должна была остаться в России, принять приговор — справедлив он был или нет».
Отдав должное «безобразно проведенному следствию» и хорошей работе защиты, Чуйченко констатировал, что истина по делу «так и не была установлена». «Говоря об итогах процесса, конечно, я не могу не сказать про слабость тогдашнего российского государства. Может быть, это и произошло, а именно вынесение оправдательного приговора по причине слабости государства, которое не могло нормально провести процесс», — заключил министр.
По сути дела, вот этим приговором вопрос решается в пользу морали [а не буквы закона]. Между тем, мне кажется это совершенно неправильным. Если [деяние] противоречит закону, ни в коем случае нельзя обосновывать противозаконность высшими соображениями нравственности. Поскольку право должно быть нравственно, а, соответственно, любая незаконность должна признаваться безнравственностью. Министр Юстиции РФ Константин Чуйченко
«Нет-нет, защиты уже не будет»
После выступления сторон замдиректора Института права РАН Александр Звягинцев на правах председательствующего вновь взял слово. «Вот Константин Анатольевич [Чуйченко] тут один бьется, нет Александра Ивановича Бастрыкина, поэтому немножко-то ему подыграю», — заявил он. «Судья» пообещал «говорить только факты».
«Засулич смалодушничала, — перешел к изложению безоценочных фактов модератор секции, — [сначала] она была героиня, она 6 месяцев готовилась, чтобы застрелить Трепова, пришла, застрелила, потом бах и сдулась. Свалила! Вот если бы это была, допустим, [экс-премьер министр Украины Юлия] Тимошенко, она бы не свалила!»
После этого он вновь напомнил, что Швейцария отказалась выдать Засулич Российской империи. «Я, поскольку занимался экстрадицией почти 20 лет и ездил по этим всем странам каждую неделю, я понимаю, что это такое — двойные стандарты! Вся пресса за рубежом кричит: “демократия в России”, “наконец-то закон в России восторжествовал, закон должен соблюдаться”! А когда речь идет о соблюдении закона, они нам не выдают [фигурантов уголовных дел]», — посетовал Звягинцев.
Если бы это преступление было совершено в Англии, то Веру Засулич или, допустим, Маргарет Тетчер или кто там еще … Тереза Мэй, ее бы осудили. Потому что правосознание общества английского намного выше нашего! Поэтому чё тут спорить-то! Есть преступление — есть конкретный преступник. Заместитель директора Института права РАН по международному сотрудничеству Александр Звягинцев
Защита попыталась еще раз взять слово, ссылаясь на то, что председательствующий поддержал позицию обвинения. Но в этом ей отказали. «Нет-нет, защиты уже не будет, — пояснил Звягинцев. — Вы перебрали с регламентом». На этом модератор отправил жюри, состоящее из депутата Госдумы Марии Бутиной, главы СПЧ Валерия Фадеева и члена общественной палаты Константина Ярошенко совещаться относительно итогового «вердикта».
«Сегодня, слава богу, все иначе»
После того, как «жюри» удалилось, слово передали адвокатам в зале. Бывший вице-президент ФПА Генри Резник заочно обратился к покинувшим зал «присяжным».
«Присяжные это… их называют судьи совести, — начал Резник, — нашим “судьям” нужно забыть, что они государственные служащие, обласканные властью политики…». На этих словах модератор попытался прервать речь, но перебить мэтра ему не удалось.
Если не удается примирить вину перед законом с нравственной оценкой, если [обвинению] не удается «овиноватить» нравственно человека, который, да, безусловно, нарушил закон, присяжные выносят оправдательные вердикты. Нет времени, я бы привел парочку примеров сейчас в деятельности наших [современных судов присяжных], которые по бытовым делам выносили оправдательные приговоры тогда, когда вина формальная перед законом была ясна.Глава Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов ФПА Генри Резник
На этом Резника все же прервали. После чего слово еще раз передали министру юстиции. Видимо, обвинение, в отличие от защиты, не исчерпало свой регламент на выступления. Министр в очередной раз напомнил о побеге Засулич за рубеж и «безобразной работе» обвинения.
Следующим слово взял представитель правительства в Конституционном суде Михаил Барщевский. «Я слышу про какое-нибудь историческое событие и сравниваю с сегодняшним днем, — поделился он. — Ну, например, вот дело [с нападением на Трепова] началось с того, что кого-то в тюрьме избили. Сегодня себе такое даже представить невозможно, правда?» Дождавшись, когда публика закончит смеяться, Борщевский продолжил.
«Главное, что произошло в деле Веры Засулич, если отбросить все тонкие моменты, — говорил представитель правительства в КС, — безобразное проведенное следствие, с этого все началось. Сегодня, слава богу, все иначе, конечно». На этот раз в зале уже никто не смеялся.
Тем временем в зал вернулось жюри. Выступать от его имени доверили главе СПЧ Валерию Фадееву. В своей речи он регулярно путал Веру Засулич и Дарью Трепову.
«Вот я прочитал речь, вы говорите, выдающегося адвоката Александрова, — начал он, видимо, обращаясь к защите, которая действительно не раз хвалила защитника Засулич Петра Александрова. — Длинная речь, тяжело ее читать. Главный аргумент Александрова, это что двигало Треповой… Господи, Засулич! Ею двигала божественная правда. Здравствуйте! То есть бог вложил револьвер в руки этой женщины! Прямо так говорит адвокат Александров!».
Завершил дискуссию член жюри Константин Ярошенко. «Все тянется с запада, — заявил он. — Если посмотреть, куда [Засулич] сбежала, сначала Швейцария, потом Англия, потом она вернулась, и разгорелось пламя. Я считаю, что самое главное -— должна быть соблюдена законность. А здесь над законом и над уголовном кодексом того времени, я считаю, его просто взяли и растоптали», — подвел он итог разбирательству.
