О втором интервью со Службой иммиграции и натурализации Нидерландов и получении положительного решения по запросу об убежище читайте в предыдущей колонке автора на сайте «СЗ».
Через несколько недель после получения положительного решения от IND (Служба иммиграции и натурализации Нидерландов) о предоставлении убежища нас перевели в третий лагерь, который находился во Фрисландии. В этот лагерь направляли людей, уже получивших статус беженца, но ожидающих выдачи документов и жилья. В Нидерландах беженцам предоставляется жилье в аренду, которое называется социальным, так как стоимость аренды для них ниже обычной. Срок ожидания жилья был неопределённым: некоторым приходилось ждать несколько лет.
Второй лагерь мы покидали с грустью, особенно грустно было детям, которые успели подружиться и привыкли к местной школе. Был ноябрь. Нас привезли в небольшую деревню, расположенную на берегу одного из фризских озёр. Место оказалось очень живописным, но холодным — особенно у воды.
В этом лагере уже не предоставлялось питание, поэтому приходилось готовить самостоятельно. Для этого было выделено помещение с несколькими электроплитами, которые быстро выходили из строя. Наша комната была совсем маленькой, с кроватями, напоминающими полки в поезде. Однако в ней был собственный душ, туалет и холодильник, что считалось большим преимуществом. Мы были единственными русскоязычными: большинство беженцев приехали из Сирии и стран Африки. На карту еженедельно переводилось около 100 евро на семью для покупки еды и предметов первой необходимости. Денег едва хватало, так как в этой деревне был единственный супермаркет с завышенными ценами. Например, чтобы купить сковородки, нам пришлось отправиться в соседний город. Мы решили прогуляться туда пешком и прошли 10 км, но обратно уже добирались на автобусе — сил идти назад не осталось.
Сам лагерь размещался в здании туристического отеля. Летом он принимал любителей парусного спорта, но в несезон COA (Центральная организация по приему заявителей на убежище) арендовала его для размещения беженцев. Некоторых селили не в номерах, а в каютах на пришвартованном судне. Там мы познакомились с русскоязычной беженкой, которой выделили именно такую каюту. Она призналась, что фактически живёт у друзей в крупном городе, поэтому не видит смысла жаловаться на условия.
Условия в этом лагере оставляли желать лучшего. Кухня была перегружена, плиты постоянно ломались, а уборку после готовки далеко не все считали своей обязанностью. Наша комната нагревалась быстро, и из-за сильных ветров проветривание превращалось в проблему: если открыть окно, моментально возникал сквозняк. Стиральные машины и сушилки находились в отдельном помещении, и иногда было трудно найти свободное оборудование, приходилось стоять в очереди. Днём и ночью в коридоре было шумно из-за большого количества детей, которые бегали туда-сюда. Единственным спасением становились ежедневные прогулки.
Природа вокруг лагеря была потрясающей. Мы часто гуляли с детьми, любуясь фризскими пейзажами. Фрисландия — это особая провинция, где исторически живут фризы, потомки древних германцев, и до сих пор многие жители говорят на фризском языке, который наряду с голландским является официальным.
Детей определили в интернациональную школу, где учатся мигранты и беженцы, ещё недостаточно владеющие голландским языком. Каждое утро в 7:30 они вместе с другими детьми из лагеря ехали на автобусе в школу, расположенную в 10–15 км от деревни. Основной сложностью стало языковое окружение: почти все дети и большинство учителей говорили на арабском. Однако среди педагогов нашлась одна голландка, благодаря которой дети начали быстро осваивать язык и делать успехи.
В голландских школах питание не предоставляется — каждый ребёнок приносит с собой ланчбокс и бутылку воды. В первую паузу ученики едят фрукты, во вторую — бутерброды.
Нам предложили посещать языковые курсы, но преподаватель постоянно откладывал занятия по разным причинам. В итоге за всё время мы получили всего пару уроков. Однако у нас уже были учебники, и, пользуясь свободным временем, мы занимались самостоятельно.
После получения статуса служба IND выдала нам “verblijfsvergunning” — временный вид на жительство на 5 лет. Затем можно подавать заявление на постоянный статус. Для получения документа необходимо записываться на приём в IND самостоятельно через их сайт.
За время пребывания в лагере с нами провели две встречи. На первой кейс-менеджер расспросил нас об образовании и планах на будущее после получения жилья. Мы рассказали, что у нас высшее образование и мы намерены подтвердить дипломы, выучить язык и искать работу по специальности.
На второй встрече обсуждался вопрос о том, в какой регион нас направят. Это не означало, что можно просто выбрать город на карте. Учитывались различные обстоятельства и предпочтения семьи. Например, я планировала поступать в университет на магистерскую программу, поэтому для нас было важно, чтобы он находился недалеко от будущего места жительства.
Чем дольше мы находились в лагере, тем больше нас тревожила ситуация с обучением детей. Ежедневные поездки на автобусе, полное отсутствие языковой среды — всё это мешало их адаптации. Муж узнал о программе Takecarebnb, в рамках которой голландские семьи временно принимают беженцев у себя дома. Мы решили попробовать этот вариант, так как это давало детям шанс учиться в обычной голландской школе, а нам — практиковать язык. Кроме того, перспектива долго жить вчетвером в маленькой душной комнате была не самой радужной.
О том, как мы жили у голландской семьи и что из этого вышло, читайте в следующей колонке на сайте «Слово защите».
