Российская Федерация, наследница Советского Союза, относится к террористам с большим уважением. Их именами названы улицы городов и даже целые области. Руководители государства принимают военные парады, стоя на крыше гробницы одного из самых известных террористов в мире — брата цареубийцы Ульянова.
Я этих восторгов не разделяю и в данной исторической ситуации нахожу терроризм бессмысленным. И вот почему. Что является целью террора? Согласно определению, террор направлен против мирного населения, но объектом давления является власть. Механика этого процесса такова: ответственные жители страны, заботящиеся о её благе, видят, что правительство не может обеспечить безопасность, и меняют или пытаются поменять это правительство. Потому что защита жителей от внешних угроз — это главная функция государства, и благодаря ей государство становится возможным и востребованным.
Но работает ли эта механика в России? Чтобы ответить на этот вопрос, я расскажу, кто такой Маркус (этот вопрос Марченко задавали сотрудники ФСБ на допросе — ред.).
Это молодой американец, который, как принято сейчас в университетских кампусах, пытается быть полезным глобальному обществу. Вопреки мнению многих россиян, есть люди, которые не за деньги и не по долгу службы, а исходя из собственной этики считают себя ответственными за любую несправедливость, свидетелями которой они стали. Сотрудники ФСБ сочли бы его агентом спецслужб. Но это был простой американский студент, который в начале войны отреагировал на острую тему в новостях: проблемы российских релокантов, беглецов от мобилизации.
Ко мне он обратился просто как к преподавателю, имеющему, возможно, некий авторитет среди обеспеченных студентов бизнес-школы. Он предложил мне собрать нечто вроде пикника, чтобы организовать на этом пикнике помощь для россиян, бежавших за границу. После того как я перестал смеяться, мне пришлось долго объяснять Маркусу, что российскому студенту на каких-то там неизвестных ему сверстников, оказавшихся в сложной финансовой ситуации, абсолютно плевать, как и на общественное благо как таковое, как и в целом на судьбу страны.
Доказательство этого тезиса — то насмешливое любопытство и равнодушие, с которым россияне встречали колонны Пригожина во время их марша на Москву. Агенту спецслужб эти базовые знания о российском социуме были бы абсолютно доступны, но простой американец Маркус никак не мог взять в толк, почему его идея так смешна. Думаю, он обиделся на мою реакцию, и больше мы с ним не разговаривали.
Так вот, возвращаясь к теме террора. Террор против мирных граждан России заведомо обречён на фиаско по той же самой причине, что и пикник Маркуса. Чтобы террор сработал, нужно, чтобы мирные граждане действительно волновались о том, как действия правительства отразятся на незнакомых им людях, их соотечественниках. Эта логика у нас не работает, поэтому в России у террора нет шансов.
Я хочу, пользуясь присутствием здесь публики, обратиться к молодым людям, которые, подобно народовольцам второй половины XIX века, из-за каких-то своих идеалов думают заняться террором. Что бы вы ни сломали и ни сожгли, вы навредите только себе. Тут вам не Америка и не императорская Россия. Нас защищает броня из социальной апатии и пофигизма. Вообще говоря, атаковать безоружных людей — просто неблагородно. Но в данном случае ещё и бесполезно. Никакой высшей целью не оправдать стыдных поступков, особенно если они никак не ведут к этой цели. Единственная реальная цель, к которой ведёт террор, — укрепление тоталитарной власти. Заниматься террором в России может только кретин или враг свободной России.
В завершение — несколько слов о правосудии. Те, кто следил за моим процессом, знают, как много людей, в том числе и судей, вынуждены были поступиться принципами и совершить бесчестный поступок просто, чтобы удерживать меня 40 дней в спецприёмнике «Сахарово» для предъявления обвинений. Но здесь, в военном суде, я неожиданно встретил совершенно иное отношение к процессу. Суд делал всё, чтобы установить истинные обстоятельства произошедшего в Курске. Были опрошены несколько экспертов, в том числе курского аэродрома. Их показаний достаточно, чтобы убедиться в полной бессмысленности тех действий, которые я, по версии обвинения, совершил. Краткое резюме их показаний: это так не работает. Сейчас тома моего дела представляют собой образец кропотливой и добросовестной работы судебного следствия.
Но у меня нет ни малейших сомнений в том, что я получу реальный и большой срок. Это мне пообещали сотрудники ФСБ ещё до открытия уголовного дела. И у них есть все способы сдержать своё обещание, чего бы им это ни стоило.
Я благодарен судьбе, что попал в тюрьму. Здесь я понял, что значит каждую минуту помнить об общем благе. В одной десятиместной камере Четвёртого централа я видел больше храбрости, чести, достоинства и внимания друг к другу, чем во многих местах, где мне довелось работать и пребывать.
Я благодарен суду за добросовестное отношение к процессу и желаю ему, Ваша честь, дожить до лучших времён, когда он получит возможность судить без оглядки на людей в балаклавах, руководствуясь лишь законом и совестью.
