Накануне канал Адвокатской палаты Московской области на Rutube опубликовал видеоинтервью, в котором первый вице-президент Федеральной палаты адвокатов Михаил Толчеев отвечает на вопросы о законопроекте об адвокатской монополии.
Он привёл ряд тезисов в защиту проекта и обвинил несогласных (а на данный момент поправки собрали более 11 тысяч дизлайков) в манипулировании общественным мнением в коммерческих целях. Несмотря на то, что инициатива исходит от Минюста и ФПА, и ими были задействованы административные ресурсы (о чём мы писали ранее) для продвижения этого законопроекта, чиновник от ФПА заявляет, что этот законопроект не нужен ни Минюсту, ни адвокатуре.
Ответ не заставил долго ждать: 27-го июля доктор юридических наук и адвокат Андрей Рагулин разобрал каждый тезис Толчеева, подсветив их несостоятельность.
Приводим тезисы и ответы на них:
В своей колонке, отвечая на обвинение противников поправок в манипулировании для извлечения выгоды, Рагулин подчеркнул, что, оставляя массу отзывов в стране, в которой сажают за лайки в соцсетях, адвокатское сообщество пытается предотвратить разрушение независимости профессии, а своими высказываниями Толчеев оскорбляет тысячи профессионалов, проявляет презрение к сообществу и занимается подменой фактов идеологической риторикой.
«Причины неприятия законопроекта куда глубже "коммерции": это деградация институтов корпоративной демократии адвокатуры, невозможность осуществления эффективной корпоративной защиты адвокатов от преследований и вмешательства в их деятельность, использование ФПА и палат дисциплинарного производства как механизма репрессий против неугодных адвокатов и попытки принудительного включения в структуру, чья независимость уже полностью уничтожена», – пишет Рагулин.
В интервью Толчеев раскритиковал термин «монополия», поскольку, в его понимании, монополия — это определённое положение на рынке, которое позволяет субъекту принимать решения для извлечения прибыли и, тем самым, не может быть применено в отношении адвокатуры. Он считает, что поправки предлагают создание единого объединения адвокатов, которые «не будут вести никакой согласованной политики на рынке юридических услуг».
«Попытка Толчеева уйти от термина "монополия" — это не более чем игра в слова, поскольку предложенный ФПА термин "профессионализация судебного представительства" является эвфемизмом, скрывающим негативную суть явления "адвокатской монополии" — термина, который введён в научный оборот ещё в конце XIX века», – подчёркивает Рагулин.
Доктор юридических наук считает, что какой бы термин ни использовался ФПА, всё сводится к одному — принудительному затягиванию всех участников юридического рынка в закрытую бюрократическую машину, подвластную Минюсту и в которой нет места демократическим механизмам.
«Заявление о том, что "адвокаты не будут вести согласованной политики на рынке", противоречит действительности: законопроект как раз и создаёт условия для формирования централизованного регулирования рынка с возможностью устранять неугодных, манипулировать допуском к профессии и использовать дисциплинарные процедуры в репрессивных целях».
Защищая законопроект, первый вице-президент ФПА сослался на мировые нормы, при которых юридическое сообщество самостоятельно вырабатывает этические принципы. По его словам, частнопрактикующие юристы не подвержены внешнему регулированию и у них отсутствует механизм, призывающий их к ответственности.
Отвечая на тезис, Рагулин подчеркнул, что ссылаться на мировой опыт — верх лицемерия, поскольку в нынешнем виде российская адвокатура не соответствует никаким международным стандартам.
При демократических порядках адвокатура действительно саморегулируется, в ней есть прозрачность и конкуренция, что не может быть в нынешней российской модели, где адвокатура — захваченный государством институт, в котором подавляется любое инакомыслие.
«Приглашать юристов в такую систему под предлогом введения "ответственности" — значит приглашать их под репрессивный контроль, де-факто не ограниченный никакими рамками законов, корпоративных норм и приличий», – считает Рагулин.
На вопрос, вырастет ли стоимость судебного представительства, Толчеев ответил, что рынок никак не поменяется, поскольку законопроект отсеет лишь неквалифицированных специалистов с рынка, что не сильно повлияет на численность юристов.
Рагулин подчеркнул, что множество экономических обзоров в отзывах на законопроект указывают на иное. Стоимость адвокатских услуг при любых обстоятельствах неизбежно выше из-за налогов, многочисленных ежемесячных отчислений и огромных вступительных взносов, доходящих до 800 тысяч рублей. Реформа ударит по квалифицированным частнопрактикующим юристам, тем самым уничтожив конкуренцию и доступность правосудия для обычных граждан.
«Позиция первого вице-президента ФПА лишь подтверждает выводы о том, что руководство ФПА действует не в интересах профессии, а как лоббист и соавтор антиправовой контрреформы, предавая интересы российского адвокатского и юридического сообщества», — пишет Рагулин.
