В пятницу вечером, 11 июля, Минюст опубликовал текст законопроекта об адвокатской монополии. Одним из первых разбор текста законопроекта опубликовал адвокат Максим Сикач, который считает, что это очень и очень плохо: «Контроль Минюста и слова о "нерукопожатных" адвокатах становятся реальностью».
Обсуждение законопроекта продлится до 25 июля. Основная часть изменений вступит в силу с 1 января 2028 года, за исключением поправок к закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (статья 1 законопроекта), которые начнут действовать через полгода после официального опубликования документа. Внесение в Госдуму главой Минюста было анонсировано на конец года.
Что изменится в адвокатуре:
Участие в судах:
- Родственники (родители, дети, братья, сёстры) смогут представлять интересы в суде — при наличии юробразования или учёной степени.
- Иностранные адвокаты допущены к делам, связанным с правом их страны — при наличии в реестре Минюста РФ.
Ограничения для адвокатов:
- Пожизненный запрет на статус для осуждённых за тяжкие и особо тяжкие преступления.
- Обязанность сообщать о приговоре за умышленное преступление — в течение 7 дней, иначе — лишение статуса.
- Срок на принесение присяги увеличен до 1 года.
- Приостановивший статус обязан возобновить его за 5 лет — иначе утрата.
Квалификационный экзамен:
- Вся сдача фиксируется на видео и хранится год.
- Минюст сможет инициировать пересмотр решений комиссий.
- Возможен пересмотр результатов при нарушениях — как в палате, так и в ФПА.
Адвокатские образования:
- Обязаны информировать о режиме работы (через вывески и сайты).
- В жилом помещении нужно обеспечить конфиденциальность.
- Вводится добровольное страхование ответственности.
- Бюро смогут делить партнёров на полных и ассоциированных.
Контроль со стороны Минюста и ФПА:
- Совет ФПА сможет снять президента палаты — по представлению Минюста или президента ФПА.
- Совет ФПА сможет отменять решения конференций палат, если они нарушают закон или стандарты.
Документ открывается со сбоями, отмечают юристы. С вечера пятницы и на момент публикации законопроект набрал 1962 дизлайка и 491 лайк. Советник ФПА и председатель Союза молодых адвокатов России Екатерина Худова в мессенджере «Мах» опубликовала пост о максимальной поддержке законопроекта и рассылает его другим адвокатам и юристам.
Михаил Беньяш иронично предложил тем из юристов, кто ещё не определился со своим мнением относительно адвокатской монополии, прослушать гимн «Правовых полей солдаты-адвокаты», который, по его словам, расставит просто все точки над i:
«С первой ноты до последнего слова — это адвокатская монополия как она есть. Наслаждайтесь, коллеги… И вот свершилось. Уёбки из Минюста, которых после монополии юристы уже не смогут называть ни уёбками, ни мудаками, таки выкатили законопроект о монополии.
Описание законопроекта, которое я прочитал у коллег, подтверждает всё самое мерзкое, что ожидал, и даже больше.
Кроме монополии как таковой, мы там видим и право на пересмотр решения о сдаче экзамена на статус (привет, Беларусь), и пожизненный запрет на получение статуса лицам, когда-то имевшим судимость по тяжким и особо тяжким преступлениям. Тут мы с Сашей Войцехом оказываемся в одной компании».
«Эта инициатива, по сути, меняет всю структуру судебного представительства в России. И самый главный риск — смещение баланса в сторону Минюста, что, безусловно, ослабляет независимость адвокатуры.
Такие полномочия Минюста, как установление правил квалифэкзамена или суммы вступительного взноса, меня волнуют в меньшей степени. А вот возможность инициировать дисциплинарные производства в отношении адвокатов напрямую или право обжаловать решения ФПА и региональных палат в суде — вот это то, что по факту лишит адвокатуру независимости и саморегуляции.
Представим, что в каком-то громком деле есть принципиальный адвокат, который своей квалификацией или знаниями сильно неугоден следствию. Что делали раньше: находили повод допрашивать как свидетеля и отводили. Затем стали возбуждать дела по каким-нибудь 310-м или 294-м УК. Но это слишком шумно и затратно. После принятия законопроекта может работать следующий механизм: следователь или судья обращается в Минюст, тот инициирует производство, адвокатская палата отказывает в привлечении адвоката к ответственности, но Минюст обжалует такое решение в суде, который, конечно же, Минюсту не откажет. То есть барьер в лице адвокатских палат будет легко преодолеваться Минюстом.
Таким образом, адвокатские палаты и ФПА теряют контроль над дисциплиной, допуском и управлением составом адвокатского корпуса. Не будет никакой защиты от внешнего вмешательства в свои решения.
Минюст фактически получает контрольные рычаги по отношению к адвокатуре: ведомство будет определять, кто должен быть лишён статуса, а кто может продолжать работать.
А самоуправление ФПА подменяется вертикальным управлением. Это не может, а точно приведёт к политизации и давлению на некоторых адвокатов».
Олег Зайцев, председатель Банкротного клуба, доцент Российской школы частного права:
«Я много лет общаюсь с очень большим количеством юристов и могу уверенно сказать, что не вижу никакой принципиальной разницы в профессиональных и личных качествах юристов, не являющихся и являющихся адвокатами.
На мой взгляд, свобода юридической профессии — это большое достижение. Радует, что многие юристы готовы за него бороться».
Юрист и руководитель Центра конституционного правосудия Иван Брикульский задаётся логичным вопросом:
«Если государство через адвокатскую монополию защищает граждан, то кто тогда защитит их от государства?
Если рассуждать с позиции формальной логики, то адвокат нужен гражданину, в том числе, для того, чтобы противостоять государству, когда оно действует против него: в суде, в налоговых спорах, в конфликтах с госорганами и т. д. Мысль простая: гражданин находится в потенциальном или явном конфликте с государством, и для защиты ему нужен представитель, который действует независимо от этого государства, исключительно в интересах доверителя.
Если для того, чтобы защищать человека от государства, необходимо быть членом особой корпорации, контролируемой этим же государством (через министерство, через дисциплинарные комиссии и специальные реестры), значит, государство фактически определяет, кто может оказывать сопротивление ему самому».
На сайте Объединения юристов против адвокатской монополии уже опубликовано четыре юридических разбора, в которых юристы также обеспокоены изменениями, которые Минюст приготовил для юридического сообщества.
Евгений Лагодич, руководитель юридического бюро FORCE in LAW, г. Хабаровск:
«Проект предусматривает расширение полномочий федерального органа юстиции (Минюста) на процессы, ранее отнесённые к исключительной компетенции адвокатского сообщества. В частности: аннулирование регистрации адвокатов иностранных государств, вмешательство в дисциплинарные дела, пересмотр решений квалификационных комиссий, участие в регулировании вывесок и сайтов адвокатских образований. Данные нормы противоречат ст. 3 ФЗ № 63-ФЗ и принципам независимости адвокатуры, закреплённым в международных рекомендациях».
Сергей Кичигин, юрист, г. Кемерово, критикует аргументы, приведённые в пояснительной записке к законопроекту. Например, один из них гласит:
«Отсутствие правовых механизмов регулирования “неадвокатского” сегмента рынка юридических услуг, единых этических и профессиональных стандартов предоставления юридических услуг, эффективных инструментов привлечения к ответственности недобросовестных консультантов ПРИВОДИТ К ЗНАЧИТЕЛЬНОМУ РОСТУ ЧИСЛА СЛУЧАЕВ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ГРАЖДАНАМ УСЛУГ САМОГО НИЗКОГО КАЧЕСТВА».
Юрист считает, что отсутствует причинно-следственная связь между качеством услуг и этическими нормами исполнителей, правовыми механизмами регулирования рынка юруслуг, ответственностью исполнителей:
«Хотелось бы указать авторам законопроекта и пояснительной записки, что отсутствует причинно-следственная связь между качеством услуг и этическими нормами исполнителей, правовыми механизмами регулирования рынка юруслуг, ответственностью исполнителей.
Странным образом предполагается, что сам факт получения адвокатского статуса приведёт к нравственному перерождению и резкому росту знаний, умений, навыков, к росту качества оказываемых услуг. Ни пояснительная записка, ни законопроект никак не поясняют, за счёт чего и через какие механизмы это должно произойти, тем более в том масштабе, на который рассчитана реформа — десятки и сотни тысяч юристов без статуса.
Из записки в целом не усматривается, что на сегодняшний день имеется критическая проблема качества платных юридических услуг по судебному представительству и объективная необходимость оперативного вмешательства. Текстом записки просто презюмируется, что такие услуги априори некачественные.
При этом записка не содержит ссылок на статистические данные, анализ зарубежной практики, результаты исследований рынка юруслуг, на основе которых можно было бы обоснованно сделать выводы, голословно заявляемые в записке».
Татьяна Мурзиянова, управляющий партнёр МКА GMP, г. Москва, также считает, что аргументы Минюста не выдерживают никакой критики:
- не представлен сравнительный анализ по числу дел о мошенничестве и коррупции в отношении адвокатов / юристов;
- не представлена статистика по злоупотреблениям процессуальными правами со стороны юристов / адвокатов;
- не представлена статистика о соотношении числа представителей юристов / адвокатов, и как следствие — оценка риска по снижению числа представителей, увеличению сроков рассмотрения дел, недоступности правовой помощи за счёт снижения числа лиц и/или повышения стоимости услуг;
- не представлена оценка о возможных нарушениях конституционных прав неопределённого круга лиц (практикующих юристов), получивших высшее юридическое образование, имеющих опыт работы в профессии, для которых ограничения потребуют дополнительных расходов и действий, чтобы такое лицо имело возможность продолжать свою профессиональную деятельность.
Екатерина Гуленкова, частнопрактикующий юрист, председатель недавно созданного Объединения юристов против адвокатской монополии, заметила:
«Законопроект отрицает какую-либо ценность и значимость высшего юридического образования, а также аттестации специалистов в государственных вузах.
Типовой квалификационный экзамен, формируемый непрозрачным образом и проводимый заинтересованным участником отношений (адвокатской палатой), признаётся более значимым, чем государственный экзамен образовательной организации. Дискредитируются дипломы о высшем образовании всех вузов страны, включая МГУ, СПбГУ, МГЮА, МГИМО, НИУ ВШЭ и др.».
