После того, как мы узнали о получении жилья, мы сообщили об этом нашей принимающей семье. Дом, который нам предоставили в аренду, находился в километре от крупного (по нидерландским меркам) города Эйндховена в провинции Северный Брабант.
Конечно, для нас это было радостным событием. Однако, когда мы поделились новостью с принимающей семьей, на их лицах не отразилось особой радости – мне даже показалось, что они были огорчены. Они начали говорить о том, что дети уже привыкли к местной школе и была надежда, что нам предоставят жилье где-то недалеко от них, а не в другой провинции. Более того, они предложили временно оставить детей у них, пока мы будем обустраивать новое жилье. Мы вежливо отказались, так как не собирались разлучаться с детьми. Позже они предложили помочь перевезти мебель из их дома в наш новый, но мы снова отказались, поскольку стоимость перевозки существенно превышала цену новой мебели.
Мы продолжали консультироваться с ними по различным вопросам, включая выбор подходящей школы для детей. В одной из переписок произошло недопонимание – возможно, из-за неточностей перевода (я пользовалась Google Translate), а может быть, у них уже сложилось предвзятое отношение. В итоге они высказали ряд необоснованных претензий: якобы мы неправильно воспитываем детей, ссылаясь на какие-то услышанные ссоры и крики из нашего дома; упрекнули в том, что мы не знали о болезни и предстоящей операции одного из членов их семьи (хотя никто не удосужился сообщить нам об этом). Так слово за слово мы поссорились. После этого наши встречи прекратились, остались только электронные письма.
После конфликта они начали присылать странные требования, например, открывать все окна и двери на несколько часов для проветривания помещений.
Дом, предоставленный нам в аренду, был летним и не отапливался. При заселении температура в помещениях составляла всего 15-16 градусов. Нам заявили, что это нормальная температура, и посоветовали больше гулять, чтобы, цитата: «сбалансироваться». Позже нам установили дополнительные электрические обогреватели и тепловентиляторы, которые, однако, сильно шумели. Поскольку удалось им всё же объяснить, что оптимальная температура для детей должна быть не ниже 18-19 градусов.
Использование ванной комнаты привело к повышению влажности, а резкие перепады температур спровоцировали появление плесени. Я сообщила об этом хозяевам. До конфликта мы договорились просто регулярно проветривать помещения и лучше прогревать дом.
Однако после появления разногласий они стали требовать круглосуточного проветривания, включая ночное время. Ежедневно мы получали по электронной почте всё новые нелепые требования. Возникли проблемы с доступом к стиральным машинам и мусорным контейнерам: они настаивали на передаче им грязного белья в определенные часы с последующей самостоятельной сушкой и глажкой. Это вызывало у меня дискомфорт – неприятно, когда кто-то роется в твоих вещах, поэтому мы отказались.
Позже выяснилось, что они написали директору школы наших детей письмо с жалобами на якобы пропуски занятий (один день был выходным из-за обучения учителей) и другими необоснованными обвинениями. Мы тоже написали директору и попросили не предоставлять информацию о наших детях третьим лицам и не вести переписку с этой семьей в связи с возникшим конфликтом. Директор отнесся к ситуации серьезно и заверил, что не будет делиться информацией о наших детях.
Это происходило в феврале 2022 года, накануне начала полномасштабной войны России против Украины. Когда у нас ещё были хорошие отношения, они интересовались: «А не начнет ли Путин войну с Украиной?» Мы, как и многие, считали, что Россия не пойдет на такой шаг. Как символично получилось – у нас началась «война» с голландцами, а Россия развязала войну против Украины. 24 февраля стало для нас настоящим шоком – весь день я провела в слезах, просматривая ленту новостей.
Параллельно с этим обстановка на ферме становилась всё более напряженной. Нам начали делать странные «подарки» – однажды поставили чемодан перед дверью (на чердаке хранились наши пустые чемоданы); несколько раз отключали электричество. Мы сообщили о сложившейся ситуации в организацию Takecarebnb и в лагерь для беженцев. Из организации нам ответили, что у семьи также есть претензии к нам. По каким-то причинам сразу вернуть нас в лагерь не представлялось возможным, попросили подождать. Переезд в собственное жильё был запланирован на 4 марта, но оставаться дальше в принимающей семье становилось невыносимо.
Тем временем в школе устроили ярмарку, где дети продавали свои вещи и поделки, чтобы помочь украинским сверстникам. Они серьёзно подготовились: продали много дорогих им вещей и сплели много браслетов, которые тоже потом продали.
Когда мы только вступили в программу, о нас узнала русскоязычная девушка еврейского происхождения, эмигрировавшая из Крыма в Нидерланды. Мы познакомились, и она несколько раз приезжала к нам на ферму чтобы пообщаться. Узнав о конфликте, она предложила нам пожить у нее неделю до получения собственного жилья. Мы с благодарностью согласились.
О предстоящем отъезде мы не сообщали принимающей семье, чтобы избежать возможных провокаций. Позднее из местной прессы мы узнали, что эта семья ранее содержала частный детский дом, но опека изъяла у них детей из-за плохих условий содержания. Мы нашли много информации о них, включая видеосюжеты, и поняли, что имеем дело со скандальными личностями. Не знаю, был ли у них какой-то план в отношении нас, или конфликт развивался спонтанно, но жить в такой обстановке становилось морально сложно.
Перед отъездом мы провели генеральную уборку дома. Наша знакомая заранее забрала наши чемоданы, и, как только у детей начались каникулы, мы забрали их из школы и сразу уехали. Позже мы получили от принимающей семьи угрозы подать на нас в суд за якобы оставленное в ужасном состоянии жилье (хотя это было неправдой). В одном из писем они написали: «Вы ушли, как северный ветер, не прощаясь».
Неделю мы провели у нашей знакомой – она буквально спасла нас в тот момент. До сих пор мы поддерживаем с ней дружеские отношения. Помню чувство облегчения, когда мы сидели в автобусе, покидая эти места. В Нидерландах начинался карнавал, люди в костюмах заходили в автобус, пели песни и весело общались. По мере удаления становилось легче дышать. Однако ту неделю у нашей знакомой мы провели, погруженные в новости о войне – всем было тяжело.
Смешанные чувства не позволяли полностью прочувствовать радость от начала новой жизни. Казалось неправильным радоваться, когда твоя страна напала на соседнюю.
О нашем переезде в собственное жилье я расскажу в следующей колонке на сайте «Слово защиты».
