«Мамочка, привет. Сегодня 27.03.2025. Я сходила ко врачу, ну и что ты думаешь, у них таблеток нет. <…> Но уже полегче, температуры нет. <…> Мне сказали, что я могу заказать из дома свои, потому что у них нет ничего от кашля и от соплей. Поэтому я напишу, какие таблетки мне отправить нужно…» – написала Валерия Зотова своей матери Светлане Зотовой в письме из колонии, содержанием которого та поделилась со «Словом защите». Валерия просит прислать ей самые недорогие лекарства от простуды, головной боли и аллергии, а еще пластырь, которого, как выяснилось, тоже нет в медчасти.
Зато на днях ее посетила врач-психиатр. Она поставила Зотовой диагноз, сведения о котором мы публикуем с разрешения матери. «Расстройство приспособительных реакций, – пишет политзаключенная. – Это я не могу со спецконтингентом (другими заключенными – ред.) ужиться, как я это поняла. Вот она выписала таблетки, чтобы я пила. Их помощь. Смешно: а их нету здесь. Ха-ха, у них вообще что-нибудь есть?»
Отметим, что расстройство приспособительных реакций, согласно классификации психических расстройств по МКБ-10, входит в смешанное тревожное и депрессивное расстройство, «когда присутствуют симптомы как тревоги, так и депрессии». Эта категория диагностируется, если симптомы (тремор, сердцебиение, сухость во рту, бурление в животе и другие) «возникают в тесной связи со значимыми жизненными переменами или стрессовыми событиями жизни».
«Передать Лере то, что ей прописала психиатр будет несложно, так как на это есть рецепт от врача, другой вопрос – действительно ли ей нужно это лечение, а вот от простуды дочь лечить действительно нужно, и с этим возникли сложности, – говорит «Слову защите» Светлана Зотова. – Дело в том, что в колонии абсолютно на любое лекарство, даже на аскорбинки, требуется рецепт, иначе его не примут к передаче. Дочка почувствовала, что заболела, во вторник после обеда – а их медчасть работает только утром, и ее никто даже не осмотрел. После обеда ты там хоть сдохни. У Леры были с собой привезенные еще из СИЗО препараты, но их запасы практически закончились. По телефону дочка еле-еле разговаривала, настолько плохо ей было. До этого она болела в декабре 2024-го, и при обращении за помощью услышала в медчасти только: «Иди на хуй отсюда!» Признаваясь мне в этом, Лера плакала. Она на это ничего ответить не может – иначе сразу закроют в ШИЗО. И в этот раз к концу недели ей так ничем и не помогли, теперь она будет ждать, когда до нее дойдет то, что она перечислила в письме. Надеюсь, эту посылку ей отдадут незамедлительно, а не как предыдущую, которую вскрывали со специально вызванным на место сапером, ссылаясь на то, что моя дочь – якобы террористка и, значит, внутри может быть бомба…»
Мать Зотовой также рассказала, что с марта Валерии разрешали звонить семье только раз в месяц. Администрация объяснила это тем, что осужденная состоит на профучете из-за своей террористической статьи, однако на него ее поставили с первого дня пребывания в колонии (с декабря 2024-го), и раньше звонки не ограничивались. Девушка звонила родственникам 25 марта – и в следующий раз получит это право не ранее 25 апреля. Общаясь с родными, она иногда успевает сообщить, за что ей сделали очередной выговор. Так, однажды заключенная получила его за отсутствующую бирку на робе, которую, по словам Зотовой, сорвала сама же сотрудница колонии.
Напомним, ранее «Слово защите» сообщало и о другом давлении, которое на 21-летнюю Валерию Зотову, работавшую грузчицей в Ярославле, оказывают в ИК-3 поселка Прибрежный Костромской области. Она отбывает там 6-летний срок, будучи осужденной из-за провокации сотрудников ФСБ России, которые склоняли ее к поджогу здания администрации села Карабиха Ярославской области, где собирали гумпомощь для «бойцов СВО».
